Уволившись со службы, Аракчеев отправился на какое-то время за границу. С его пребыванием в Берлине связан инцидент, окончательно лишивший графа милости Николая. Аракчеев велел отпечатать перевод писем к нему императора Александра; возмущенный Николай приказал уничтожить весь тираж. Колоритное описание последних лет жизни некогда всемогущего временщика оставил в своих «Воспоминаниях старика» публицист Николай Греч: «Не находя отрады и развлечения за границей, воротился он в Россию и прожил до конца своей жизни в Грузино. Он все еще считался на службе, но не подавал никакого знака жизни. Все его оставили. Тварь его, Клейнмихель, сделался первым его врагом и не называл его иначе, как злодеем. Когда в 1831 году вспыхнул бунт в поселенных войсках, он испугался и приехал из Грузино в Новгород. Не знаю, какая скотина был тогда новгородским губернатором (помнится, осел Демпфер). Он приказал объявить графу, что он, присутствием своим в Новгороде, мутит народ, и велел ему ехать обратно. В это время приехал в Новгород, по повелению государя, граф А. Ф. Орлов. Узнав о поступке губернатора, он призвал его к себе, спросил, по какому праву тот выгоняет председателя Государственного совета, когда не смеет без причины выслать из города и отставного солдата, надел Александровскую ленту и поехал к падшему вельможе. Аракчеев был приведен в восхищение этим вниманием. „Ваше посещение, граф, — сказал он Орлову, — было для меня тем приятнее, что я никогда не видал вас у себя в передней... Нынешние происшествия огорчительны. Жалею только, что нет здесь Петра Андреевича (Клейнмихеля): он мог бы насладиться зрелищем плодов своих усердных трудов!” Так негодяи сваливали друг на друга вину в этих подвигах!»