«Повесть» соединила предшествующие летописные тексты с правкой и дополнениями редакторов конца XI — начала XII века. В рассказе о древнейшей истории Руси она представляет собой смешение преданий, легенд и интерпретаций книжников, которые во многом опирались на тексты, пришедшие из Византии и представлявшие специфически византийский взгляд на события в окружающих странах.

Тот же рассказ о «призвании варягов» представляет собой показательный пример такого смешения легендарных сообщений, разного рода неточностей и некоторых достоверных данных. Вот как его реконструируют текстологи по древнейшим сохранившимся спискам «Повести временных лет», в переводе на современный русский язык:

«В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей… В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: „Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву”. И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — словене, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик».

Основной сюжет этого рассказа — изгнание варягов-руси автохтонными племенами Восточной Европы, а затем призвание обратно — легендарен. Ученые давно выяснили, что и сам этот сюжет, и его детали (как и в случае многих других рассказов начальной летописи) находят те или иные параллели и аналогии в зарубежных устных и литературных традициях — славянской, скандинавской, западноевропейской, античной, восточной, — не говоря уже об аллюзиях и прямых заимствованиях из Библии. Эти параллели и аналогии иногда можно расценивать как прямые или непрямые заимствования, иногда — как бродячие сюжеты, иногда — как художественные формы, возникшие независимо в схожих культурно-исторических условиях. Но в любом случае это верный знак, указывающий на литературно-фольклорное происхождение информации.

Наиболее яркая литературная параллель в данном случае — совпадение сюжета призвания варягов в русской летописи с рассказом о призвании саксов в Британию, который приводится в немецкой хронике конца X века «Деяния саксов» Видукинда Корвейского, — рассказом, как давно выяснено учеными, совершенно легендарным. Совпадает не только сюжет, но даже и отдельные фразы, прежде всего сам призыв, с которым восточноевропейские племена обратились к варягам, а бритты — к саксам: «обширную и бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами, готовы вручить вашей власти».

Древнерусский летописец вряд ли знал сочинение Видукинда или некий источник, которым пользовался немецкий хронист. Оба писателя передавали некое устное сказание, распространенное в среде германских народов севера Европы. Это сказание отразилось, кроме сочинения Видукинда, и в некоторых других европейских исторических сочинениях X–XII веков. Изложение сказания могло опираться на какие-то местные реалии, но в самом сюжете «призвания» одного народа другим абсолютно бесполезно искать отражение достоверных исторических событий — речь идет не о реальности, а об объяснительной модели фольклорно-литературного происхождения.

Нельзя считать достоверной и дату, под которой излагается рассказ о «призвании». Летописцы, работавшие в Киеве в конце XI — начале XII века, имели дело с древним недатированным текстом. Задавшись целью составить хронологию событий (как это было принято в западноевропейских анналах, на которые, видимо, ориентировались киевские книжники), они искусственно вычислили и эту (862 год), и другие даты древнейшей истории Руси. Отталкивались они от византийских хроник, бывших в их распоряжении.

Центральная фигура рассказа, Рюрик, не упоминается в других источниках. По мнению некоторых ученых, он тоже мог быть легендарной фигурой, хотя само имя вполне реально: его носители жили примерно в это же время в Скандинавии, а один из них, датский викинг Рёрик Фрисландский, стал весьма знаменит. Он завоевал обширные земли в современных Нидерландах и принес присягу на верность королю Людовику Немецкому, внуку Карла Великого. Достоверно подтверждается существование его преемников, князей Олега и Игоря, в первой половине X века.

Противоречат летописному преданию и некоторые археологические данные. Например, сообщается, что Рюрик, Синеус и Трувор сели править соответственно в Новгороде, Изборске и Белоозере. Между тем, как показывают археологические раскопки, в то время Новгород и Белоозеро просто еще не существовали. В Новгороде, где точные датировки дает дендрохронология, древнейшие культурные слои относятся к 930-м годам. На Белом озере древнейшие культурные напластования первого городского центра относятся ко времени не ранее середины X века. В Изборске поселение существовало с VIII века — хотя, видимо, с перерывами или затуханиями в развитии, — но нет следов скандинавов и ярких «дружинных древностей», как говорят археологи.

Во всем рассказе достоверна лишь общая картина этнополитического взаимодействия местных славянских и финских племен с пришлыми скандинавами (которых летописец называет варягами и русью), а также указание на основные центры власти и активности на севере Восточной Европы. Археологи называют эти центры «раннегородскими поселениями». Здесь находят оружие, объекты, связанные с торговой и ремесленной деятельностью, монеты, украшения и вообще престижные вещи, свидетельствующие об имущественной и социальной дифференциации. Эти поселения отличаются более плотной застройкой и укреплениями.

Из перечисленных в летописи городов древнейшие укрепления и культурные слои, восходящие к середине VIII века, обнаружены в Старой Ладоге. Это поселение носило в основном торгово-ремесленный характер и было связано с функционированием судоходного пути из Балтики во внутренние районы Восточной Европы, богатой мехами и другими продуктами лесного промысла. В Новгороде, как было сказано, жизнь началась, по-видимому, не ранее первой трети X века, но ему предшествовало укрепленное поселение в нескольких километрах от современного города, у истоков Волхова из озера Ильмень, обозначаемое по позднейшему названию — Рюриково Городище. Оно возникло примерно в середине IX века. И в Ладоге, и в Городище скандинавы играли важную, если не ведущую роль. Контакты с Балтикой с начала IX века поддерживало поселение финноязычной народности меря в районе озера Неро, известное как Сарское городище (южнее современного Ростова Великого). На верхней Волге, ближе к Ярославлю, археологи раскопали поселение, известное по названию современной деревни Тимерёво, существовавшее в конце IX — X веке. Поселение на Днепре около современной деревни Гнёздово недалеко от Смоленска возникло в конце IX века и развилось в X веке в крупнейший городской центр. Значительным центром в X веке был Псков. И в Гнёздове, и в Пскове открыты следы присутствия скандинавов, и это говорит о том, что в легенде о призвании варягов верно отражен сам факт их прихода в Восточную Европу.

Территории, которые перечислены в летописном рассказе, были окончательно объединены под одной властью только в конце X — начале XI века, в правление киевского князя Владимира Святославича Святого. Однако, по-видимому, летописец не ошибался, считая, что эти территории были тесно связаны уже в эпоху более раннюю — ту, которую он относил к деятельности Рюрика в конце IX века. Его взгляд подтверждается сообщениями, которые оставили о руси греки, арабы и немцы, контактировавшие с ней в IX веке.

Таких сообщений сохранилось не так много, но они достаточно красноречивы. Древнейшее из них — это знаменитый рассказ Бертинских анналов о приеме послов некоего «кагана руси» при дворе императора франков Людовика Благочестивого в 839 году; собственно, это вообще первое достоверное и точно датированное известие о руси. Как известие Бертинских анналов, так и другие сообщения иностранных источников о руси IX века позволяют ученым предполагать существование в это время «каганата руси» или «Русского каганата» — некоего политического образования, предшествовавшего Киевской Руси (которая стабилизировалась как раннее государство только в течение X века, а окончательно — в правление князя Владимира).

К сожалению, данных слишком мало, чтобы составить сколько-нибудь полное представление об этом «каганате». Спорной и неопределенной остается даже точная его локализация. Некоторые ученые располагают его центр скорее в южных областях — в Поднепровье, Подесенье и Подонье, другие — считают его столицей поселения в Ладоге или Рюриковом Городище. Ясно только, что основной деятельностью «подданных» кагана была торговля, которую они оказались в состоянии осуществлять на больших расстояниях: от Балтики до Багдада, от Рейна до волжских степей, соединяя север Европы с богатыми и развитыми государствами Юга — Византией и Арабским халифатом.