Былинные герои Новгородской земли

В начале ХХ века герои новгородских былин сделались излюбленными персонажами для художников «Мира искусства». Открытка из серии «Русские богатыри». И. Я. Билибин. 1903.
Фото: VOSTOCK Photo

Былина о Садко дошла до нас в 51 записи, сделанной в разных регионах Севера России, однако сюжет ее стабилен. Она состоит из трех частей, которые могли исполняться в различных сочетаниях, а иногда и вовсе исполнитель обращался лишь к одной из частей. Первая, начальная, чаще всего называется «Получение богатства» или «Первая встреча Садко с водяным». Вторая часть носит название «Спор Садко с новгородцами» или «Садко скупает товары». Третья, самая популярная — «Садко в подводном царстве».

Сказитель Василий Петрович Щеголёнок из Олонецкой губернии несколько раз выступал с былинами в столицах, в том числе в 1879 году, когда его портрет написал В. Д. Поленов.
Фото: VOSTOCK Photo

Наиболее известным исполнителем былины о Садко был Андрей Пантелеевич Сорокин, живший в XIX веке в Пудожском уезде Олонецкой губернии. Знаменитые фольклористы П. Н. Рыбников и А. Ф. Гильфердинг записали от Сорокина 11 былин, в том числе и самую полную из когда-либо записанных версий былин о Садко. В ней есть все три части. Еще одним известным сказителем был Василий Петрович Щеголёнок, который прославился на всю Россию в 1870-х годах и исполнял былины в Петербурге и Москве. Щеголёнок был знаком с Толстым и приезжал к нему в Ясную Поляну, где тоже исполнял былины для графа. Популярность Василия Петровича была настолько высока, что его портреты написали Репин и Поленов.

Иван Билибин. Ночь на берегу Ильмень-озера. Эскиз декорации к опере Н. А. Римского-Корсакова «Садко». 1913.
Фото: VOSTOCK Photo

Но вернемся к самой былине. В начале повествования Садко представлен нам как гусляр, которого не зовут «да на почестен пир». В расстроенных чувствах Садко идет на берег Ильмень-озера и садится «на синь на горюч камень». Современные новгородские экскурсоводы иногда показывают тот самый «синь горюч камень» — валун, выступающий из воды озера в 400 м от берега близ деревни Замленье.

Озеро Ильмень.
Фото: VOSTOCK Photo

Для легенд и преданий разных народов мира вообще весьма характерно вторичное отождествление какого-либо элемента ландшафта с текстом, в котором он описан. Скорее всего, после того как записанная былина о Садко попала в Новгород, люди попытались найти те реалии, о которых им рассказывала былина, свидетельства, которые делали для них текст былины более актуальным и понятным. Это помогало привязать сюжет к существующим реалиям. Так сложилась легенда о Синем камне. Из источников мы знаем, что в XVII веке и даже в начале XIX века камень у деревни Замленье носил название Голубец. А вот позже название изменилось на Синий камень — по всей видимости, под влиянием былинного текста.

Итак, Садко располагается на камне и начинает играть. Играет он несколько дней, пока к нему не выходит «царь водяной», который предлагает ему не кручиниться, а взять и поспорить с новгородскими мужиками, что в Ильмень-озере есть «рыба-то перья золотые», а поспорить следовало на лавки их торговые. Так Садко и сделал. Купцы новгородские ему не поверили и поставили свои лавки. А когда выловили рыбу золотые перья, как и обещал Садко, пришлось спорщикам отдать ему свои лавочки — и «стал топерь Садке купец богатый». Но возгордился Садко и решил новый спор затеять — побиться, что скупит он все товары новгородские. И понял он вдруг, выкупив уже прилично, что не стоит тягаться с Новгородом: «а й как пусть побогатее меня славный Новгород». И заплатив проигранные «тридцать тысяч», собрал «тридцать кораблей» и поехал продавать накупленный товар.

За картину «Садко» Илья Репин в 1876 году получил звание академика Императорской Академии художеств.
Фото: VOSTOCK Photo

В тексте былины Садко едет в Золотую Орду. Другие русские богатыри туда тоже нередко направляются — к примеру, Дюк Степанович. Но это, конечно, не означает, что новгородские купцы постоянно ездили в Золотую Орду. Топонимика былин, как и произведений других фольклорных жанров, конечно, очень условна. Однако контакты между Улусом Джучи (Золотой Ордой) и Новгородом, бесспорно, поддерживались. Хотя Новгород и не был, как многие другие русские земли, завоеван монголо-татарами, он вынужден был признать власть монгольских ханов. Около 1270 года ордынский правитель Менгу-Тимур выдал грамоту немецким купцам на право беспрепятственного проезда по Новгородской земле. Таким образом, через территорию Новгорода шла транзитная торговля между Западом и Востоком. Воспоминания об этом вполне могли отразиться в былине о Садко — естественно, в фантастическом, фольклорном преломлении.

Фильм Александра Птушко «Садко», в котором использовались фрагменты оперы Римского-Корсакова, вышел в 1952 году.
Фото: VOSTOCK Photo

Во второй части былины Садко попадает к Морскому царю. Корабли Садко на обратном пути попадают то ли в шторм — «волной-то бьет и паруса-то рвет, а й как ломат черны карабли», то ли в штиль — «а все с места не йдут черны карабли». Команда понимает, что они «морскому царю дани не плачивали», вот и бушует владыка морской. Чтобы умилостивить морского царя, стали они бросать за борт бочки с жемчугами и драгоценными камнями. Но ничего у них не получалось, и стало понятно, что нужна главная жертва. Бросили жребий, и тот указал на Садко. Его посадили на дубовую доску (в других вариантах былины — на золотую шахматную доску) и бросили в воду. И оказался Садко в морском царстве.

Оставление главного героя в море относится к распространенным, так называемым бродячим сюжетам. Наиболее известный из них встречается в Библии, в ветхозаветной Книге пророка Ионы. Иона не хотел повиноваться божьему повелению идти в Ниневию и отправился на корабле в город Фарсис. В наказание за непослушание Бог послал бурю, и, чтобы выяснить, кто так прогневил Бога, корабельщики бросили жребий. Жребий пал на Иону, и он был отправлен за борт в море. Как и в случае с Садко, море сразу стало спокойным, а Иону проглотил кит и по воле Бога через трое суток изверг Иону на сушу. В русской традиции подобный сюжет известен по житию ростовского юродивого Исидора Твердислова: в нем чудотворец спасает купца, которого по жребию высадили с корабля в море на доске.

Садко попадает к Морскому царю и начинает молиться Миколе Можайскому (чтимому образу святого Николая Чудотворца). Микола является ему в виде старичка и советует отказаться играть для Морского царя, вырвать все струны из гусель и взять в жены красавицу Чернаву, но «блуда никакого» с ней в первую брачную ночь не творить, а просто заснуть и проснуться на берегу Ильменя. Так герой и сделал: «…да заснул в сон во крепкий. А й как он проснулся Садке купец богатый новгородский, ажно очутился Садке во своем да во городе».

Садко в опере Римского-Корсакова (Иван Ершов, Мариинский театр, 1901) и балете «Подводное царство» (Адольф Больм, «Русские балеты» Дягилева, 1916).
Фото: VOSTOCK Photo

Вот так заканчивается былина о новгородском купце Садко. Кто мог послужить прототипом ее героя? В Новгородской первой летописи под 1167 годом сохранилась следующая запись: «На ту же весну заложи Съдко Сытиниць церковь камяну святую мученику Бориса и Глеба, при князи Святославе Ростиславици, при архиепископе Илии». Кроме того, что имена былинного героя и новгородца совпадают, в самом конце былины о Садко мы узнаем, что герой благодарит своего спасителя: «А й как сделал церковь соборную Николы да Можайскому». То есть некий реально существующий Садко (Съдко) был известен как строитель церкви в Новгороде. Такое совпадение вряд ли случайно, что еще в XIX веке привело в научной литературе к уподоблению летописного Съдко и былинного. Интересно, что в двух поздних новгородских летописях XVI века Съдко Сотиныч назван под 1167 годом «Сотке богатый», как и в былинном тексте. О чем это может говорить? Скорее всего, в Новгороде бытовали какие-то фольклорные произведения — возможно, былины, — в которых Садко фигурировал как купец. И уже составители летописных текстов провели параллели между летописным Съдко и героем устного народного творчества.

Еще одной интересной параллелью к русской былине о Садко может служить сюжет из старофранцузского романа XIV века о рыцаре Тристане, известном своею любовью к Изольде. В одном из эпизодов романа рассказывается о человеке по имени Садок, который убил шурина и со своей женой бежит на корабле, но случается шторм, и по жребию именно ему приходится покинуть судно. Обнаруживший эту параллель русский историк литературы А. Н. Веселовский (1838–1906) предположил, что сюжет былины и романа взяты из какого-то не дошедшего до нас источника. Однако можно предложить и другую интерпретацию: вполне возможно, что сюжет сложился в Новгороде, а потом уже попал в Европу, где попал в текст романа, в котором использовались различные устные рассказы. Имя Садко часто встречается в русских документах, то есть на Руси оно было вполне распространенным.

В былинах о Василии Буслаевиче исследователи видят отголоски политической борьбы в Новгородской республике.
Фото: VOSTOCK Photo

Второй герой новгородских былин — это Василий Буслаевич. Былину про Василия Буслаевича записали целых 75 раз, однако сюжетов сохранилось всего два: «Василий Буслаев в Новгороде» и «Василий Буслаевич молиться ездил». Первый сюжет строится по единой схеме. Былина начинается с упоминания о Буслае — отце героя, который жил 90 лет и славился тихим нравом, что создает некое противоречие с самим именем, так как «буслай» в северно-русских говорах означает «гуляка, разбитной малый, грубый невежественный человек, оболтус». Возможно, сведения об отце Василия Буслаевича в былине — это просто вторичное осмысление «отчества» героя, которым тот был наделен за свой дерзкий нрав. Правда, такая интерпретация создает некоторую сложность с намеченным филологом В. А. Бримом прототипом нашего героя. Брим сопоставлял Василия Буслаева с героем исландской саги о Боси, приемную матерь которого звали Бусла. Брим считал, что Боси — это заимствование имени Василий, Вася. Некоторые мотивы в саге и былине совпадают. К примеру, в начале былины рассказывается о необычайной силе героя, из-за которой он калечит своих сверстников: «кого за руку хватит — рука из плеч, кого под ногу пнет — нога-от прочь». Такая же удаль молодецкая сверх меры и разума прослеживается и у Боси, который при игре в мяч «вырвал руку у одного королевского мужа», а потом сломал ногу и кому-то выбил глаз. Возможно, как и в ситуации с Садко, какой-то сюжет о Ваське Буслаеве попал в Европу и лег в основу сюжета саги. Так как сага была написана не позже XIV века, понятно, что этот сюжет очень ранний и, если это предположение верно, был известен в Новгородской земле в XIV веке или несколько раньше.

Василий Буслаевич.
Фото: VOSTOCK Photo

Но вернемся к тексту былины. Так как Василий ломает всем руки-ноги, никто водиться с ним не хочет. Вдруг Василий попадает на пир, где ему становится очень обидно, что все хвалятся чем-либо, а ему нечем хвастаться, кроме своей силы. Он обязуется «и заутра-то идти да на Волхов мост и биться-то драться со Новым городом». Мать героя, которой он об этом рассказывает, пытается его спрятать в погребе, но безуспешно: наутро он выходит биться со всем Новгородом. Сначала ему сопутствует успех, но потом появляется «крестовый его батюшка, Старчище Пилигримище», которого он в пылу борьбы убивает. Конечно, борьба русского богатыря со своими согражданами — редкий сюжет: если былинные богатыри и сражаются, то с иноземцами. Здесь же рассказ, как думают многие исследователи, отражает реалии новгородских политических противостояний — они часто происходили на мосту через Волхов, который связывал две половины Новгорода. В пользу такой трактовки говорит и обозначение «Новгород» («весь Новгород»), которое в новгородских источниках означало отнюдь не топоним (город), а людей, в нем живших, — точнее, полноправное население, собиравшееся на вече и участвовавшее в принятии политических решений. Василий Буслаевич в таком случае бросает вызов всей городской общине, Новгородской республике.

Убийство собственного родственника в былинах встречается. Правда, обычно в таких сюжетах присутствует мотив «неузнавания» — например, Илья Муромец не узнает своего сына и убивает его. Василий Буслаевич побеждает всех, и даже потом позволяет новгородцам похоронить убитых. Но, как увидим, расплата за такое поведение наступает во второй былине о Василии Буслаевиче.

Битва Василия Буслаевича с Новгородом.
Фото: VOSTOCK Photo

Вторая былина рассказывает о его поездке в Иерусалим. Но помыслы его вроде не очень чистые. Идет он туда явно не по молитвенным делам, а для того, чтобы разбойничать. Мать его, Амелфа Тимофеевна, не хочет благословлять сына на путешествие: «То коли ты, дитя, на розбой пойдешь». Но когда он отправляется в путь, по дороге говорит встреченным купцам: «Смолода бита, много граблена, под старость надо душу спасти». И следует, видимо, так понимать, что цели у него явно двойственные. Он попадает на гору Сорочинскую, где совершает поступок, свидетельствующий о его пренебрежении к смерти, — пинает мертвую голову, которая ему пророчествует, что за неуважение к мертвым сам он тоже умрет: «И лежать будет голове Васильевой». Придя в Иерусалим, он ведет себя по-христиански: «и обедню с панифидою служил по родимом своем батюшке». Однако на обратном пути Василий вновь начинает буянить. Найдя камень с надписью о том, что забавляющийся (прыгающий) на этом камне погибнет, герой нарушает предписание: «разбежался, скочил вдоль по каменю — и не доскочил только четверти и тут убился под камнем».

Безусловно, Василий Буслаев постоянно лезет на рожон. Он противопоставляет себя обществу, бьет новгородцев, презирает смерть, ведет себя вызывающе. Но если Садко смиряется с тем, что не сможет скупить все товары в Новгороде, и в конечном счете возвращается домой здоровым и невредимым, улизнув от Морского царя, то Василий Буслаевич погибает, так как насмехается над смертью. Такое поведение героя чем-то напоминает рассказ о Вещем Олеге и пророчестве волхва о том, что Олег примет смерть от своего коня. Олег явно насмехается над пророчеством — и гибнет. Любопытно, что в одной из записи былин прыгает Василий Буслаевич по камню как раз на коне.

Все известные варианты новгородских былин были записаны в Олонецкой губернии (ныне — Карелия, Вологодская область), на территориях, которые заселялись в средневековье новгородцами.
Фото: VOSTOCK Photo

Подводя итоги, можно сказать, что оба былинных героя Новгородской земли по-своему уникальны. Они не сражаются с иноземцами, как их киевские собратья — Илья Муромец, Алеша Попович и другие. Садко вообще не богатырь в прямом смысле этого слова — ему помогают достичь успеха хитрости, которым его обучают другие герои былины. А Василий Буслаевич, хоть и богатырь, но борется со своими, с новгородцами, и побеждает. Вот такими не совсем обычными героями былин предстают перед нами Садко и Василий Буслаев. Сюжеты новгородских былин, благодаря своей необычности, яркости и выразительности, стали частью и русской культуры Нового времени, в каком-то смысле превратившись в имена нарицательные. Здесь достаточно вспомнить оперу Римского-Корсакова «Садко» и бесшабашного персонажа фильма Эйзенштейна «Александр Невский» Ваську Буслая.

Литература

Новгородские былины / подгот. Ю. И. Смирнов и В. Г. Смолицкий. М., 1978. (Литературные памятники).

Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым / подгот. А. П. Евгеньева и Б. Н. Путилов. М., 1977. (Литературные памятники).

Путилов Б. Н. Эпическое сказительство. Типология и этническая специфика. М., 1997.

Новиков Ю. Динамика эпического канона. Вильнюс, 2009.

Петров Н. В. Русский эпос. Герои и сюжеты. М., 2017.

#эпос #былины #новгородская республика #садко #василий буслаевич